Антонио Мальвази, Джан Карло Ди Ренцо
Antonio Malvasi, Gian Carlo Di Renzo
В 1769 г. Леба из Муйрона, по-видимому, был первым, кто зашил разрез на матке. Он смог добиться этого с помощью лишь трех швов.
Pietro Gall, The Abdominal Caesarean Delivery, 1922
Исторические аспекты эволюции шва на матке
Эволюция маточного шва подробно приведена Pietro Gall в книге The Abdominal Caesarean Delivery: «Наложение швов выполняли с помощью шелковой нити до тех пор, пока американец Frank E. Polin (1852) для лучшего эффекта не начал использовать серебряную нить. Использование серебряной нити было позже перенято John Parker (Англия) и Harris (США). В 1872 г. Veit успешно применил в двух случаях кетгут, который в то время уже использовался в хирургии. Однако Martin описал четыре смертельных исхода из-за неправильного изготовления кетгута. Результат — возвращение к серебряной нити» (рис. 6.1) [1].
Mangiagalli пишет: «В то время как Martino D’Avanzo в 1860 г. закрывал рану на матке с помощью шва D’Apolito или „матрацного шва“, Lazzati в 1869 г. и Balocchi в 1872 г. после наложения таких швов имели неблагоприятный исход. Новая страница в историю швов матки была вписана в 1873 г. Olinto Grandesso-Silvestri, который успешно использовал эластичную нить» [2].
В XIX в. основное внимание уделялось шовному материалу, так как считалось, что осложнения в основном связаны с ним.
Gall писал:
«Обычно разрез на матке у женщин, родивших несколько дней назад с помощью КС, вскрывался: швы расходились, ткань разрывалась и выделение лохий из полости матки приводило к летальному перитониту. Фактическая причина заключалась не в неправильном выполнении операции, а в наличии микробов; независимо от вида используемого материала и метода его изготовления, нить содержала множество всевозможных микробов, которые могли легко размножаться в швах и прилегающих тканях. Наши предшественники не могли этого знать. На самом деле, по их мнению, бактериальные инфекции не существовали, и первым решением, пришедшим им на ум, было исключить наложение швов, которые сами по себе считались вредными» [1].
По этому поводу Cazeaux в 1845 г. написал: «Рана на матке не требует мер предосторожности, за исключением того, что она должна быть тщательно очищена. Что касается раны брюшных стенок, края должны быть соединены двумя или тремя швами, при этом следует соблюдать осторожность, так как нужно оставить открытое пространство в нижней части для оттока внутрибрюшных жидкостей» [3].
На эту же тему Scanzoni писал: «Предложение Лауверджата (Lauverjat) остановить или предотвратить кровотечение путем наложения швов на стенку матки является бесполезным и даже опасным, поскольку очевидно, что не может быть никакого преимущества в наложении швов на расслабленный орган, в то время как наложение швов на стенки с сокращенными мышцами приведет к разрыву ткани, как только произойдет расслабление матки и ее объем увеличится. Я видел это своими глазами у пациентки, которую оперировал в 1847 г. Но даже если этого не произойдет, в любом случае подобный тип шва не способен остановить кровотечение в полости матки» [4].
В 1871 г. Vincenzo Balocchi писал: «Следует ли ушивать матку? В целом, когда разрез выполнен правильно и матка регулярно сокращается, рана становится настолько маленькой, что нет необходимости ее зашивать. Поэтому большинство врачей не заботятся об этом и зашивают только брюшную стенку» [5].
В то же время аутопсия после родов выявляла расхождение шва на матке из-за наличия инфекции и некроза ткани, а вскрытие женщин, которые умерли спустя некоторое время по причинам, не связанным с КС, отмечало обширные спайки матки с передней брюшной стенкой.
Свои наблюдения предоставил Pillore из Руана (1854) для обоснования маточно-брюшного шва, который заключался в сшивании нижней трети маточного разреза с краями брюшной стенки, в то время как верхние две трети были ушиты обычным способом. Gall пришел к следующим выводам относительно маточного шва: «Рана матки должна быть открытой наружу для предотвращения выделения крови и лохий в брюшную полость и, в частности, чтобы удалить нити, которые были причиной серьезной озабоченности и предметом крайне острых дискуссий» [1].
Lestocquoy, хирург из Арраса, сшивал края брюшной стенки с передней стенкой матки еще до гистеротомии. Несмотря на поддержку Braxton-Hicks и Martin, этот шов вскоре был отменен из-за редких случаев выживания матери, поскольку, несмотря на хирургические меры предосторожности, понятие об асептике и антисептике отсутствовало.
В те времена уровень смертности после КС от инфекций, вызванных шовными материалами, был чрезвычайно высок. Статистические данные Кайзера в период между 1750 и 1839 г. показали: на 338 прооперированных смертность составляла 62% для матерей и 30% для плодов [6]. Gueniot сообщил о смертности, которая достигла 100% (40 операций, проведенных в Париже до 1870 г.) [7]. Точно так же Sparth говорил, что до 1877 г. в Венском институте охраны материнства ни одно КС не было успешным [8]. Именно этот факт побудил Edoardo Porro 21 мая 1876 г. закончить КС «удалением матки и яичников» (рис. 6.2). Обоснование вмешательства Porro было вкратце изложено позже Mangiagalli: «Удалить большой очаг инфекции, обеспечить гемостаз, сделать невозможным попадание лохий в брюшную полость, обеспечить контроль и обработку оставшейся культи матки, стерилизовать женщину» [2].
Truzzi [9] сообщил, что Porro после извлечения плода и плаценты выводил матку наружу с помощью большой железной проволоки, установленной на крепкой петле на уровне внутреннего маточного зева, выполнял ампутацию матки на 2 см выше блокирующей петли. Затем через дугласово пространство осуществлялось влагалищно-брюшное дренирование, культя обрабатывалась перхлоридом железа, передняя брюшная стенка зашивалась четырьмя швами серебряной нитью. Петля оставлялась in situ, с концом между ног женщины.