Предисловие

В середине 1990-х гг. в нашу страну был завезен радионож фирмы Ellman. Специфика радиоволнового воздействия выгодно отличала этот метод работы с кожей от уже существующих методик. С появлением радионожа мы забыли, как пользоваться металлическим скальпелем (разве что для деэпитализации кожи вокруг ареолы). Была большая надежда, что радиоволна сможет радикально воздействовать на келоидный рубец, однако надежды не оправдались. После шлифовки келоидного рубца мочки уха отмечался рецидив роста келоида в большем объеме. Европейские коллеги рекомендовали использовать для лечения келоида мочки уха давящие клипсы. Затем был триамцинолон (Кеналог^♠), широко разрекламированный Контрактубекс^♠, появились силиконовые накладки.

С хирургической точки зрения лечение келоидного рубца казалось малоперспективным. Лазеры из хирургии потихоньку стали перемещаться в косметологию и использоваться в лечении рубцов. Пациентам со склонностью к келоиду пластические хирурги порой отказывали в операции. И вот келоидный рубец в смысле возможности излечения занял прочные позиции как самостоятельное заболевание, «перекочевав с хирургического стола в косметологическое кресло».

Однако келоидный рубец был не единственной причиной неприятных осложнений после хирургических операций. Большие сложности доставляли такие осложнения, как послеоперационные инфильтраты нижних век после открытой блефаропластики и капсульная контрактура после увеличивающей маммопластики. Если инфильтрат нижних век хоть как-то поддавался лечению гормонами [бетаметазон (Дипроспан^♠) или дексаметазон)], то капсульная контрактура требовала повторной операции с иссечением капсулы.

В это время случай свел нас с талантливым врачом-эндокринологом Аллой Петровной Генке, которая предвосхитила возникновение гипотезы патологического рубцевания. А.П. Генке лечила девочку 6 лет от аутоиммунного тиреоидита (АИТ). У девочки на коленке был посттравматический келоидный рубец. И вот в процессе лечения и нормализации функции щитовидной железы (ЩЖ) келоидный рубец исчез и превратился в малозаметную полоску. Этот пример, вероятно, послужил пусковым моментом к формированию гипотезы патологического рубцевания. А.П. Генке порекомендовала нам, пластическим хирургам, со 2-й недели после операции назначать пациентам витамин С по 2 г в день, и за последующие 20 лет в нашей практике было только 2 случая капсульной контрактуры.

В дальнейшем при изучении литературы мы узнали, что у всех больных цингой наблюдался келоидный рубец при заживлении ран. Сформировалась гипотеза, что келоидный рубец — это не самостоятельное заболевание, а один из симптомов АИТ с гипотиреозом. Гиповитаминоз витамина С может привести к патологическому рубцеванию в виде капсульной контрактуры, а коррекция уровня витамина С в послеоперационном периоде является надежной профилактикой этого осложнения. Вероятно, патологическое рубцевание имеет не только внешнее проявление в виде келоидного рубца, но и может проявляться как пептическая стриктура пищевода или спаечная кишечная непроходимость. Подтверждению некоторых аспектов высказанной гипотезы посвящена настоящая монография.

Хочу выразить глубокую благодарность за возможность овладеть хирургической профессией Всесоюзному научному центру хирургии СССР, основанному Борисом Васильевичем Петровским и Эдуардом Никитичем Ванцяном.

Особо хочу поблагодарить своего хирургического и научного учителя Александра Федоровича Черноусова, талантливого хирурга с «бриллиантовыми» руками, воспитавшего плеяду современных хирургов.

Выражаю особую благодарность Николаю Алексеевичу Данилину, открывшему мне путь в пластическую хирургию.

Искренне благодарю Евгения Ивановича Трофимова за помощь в поиске научного направления профилактики и лечения патологических рубцов.

С.Н. Степанкин