Глава III. Эпидемическая ситуация в революционной России в 1918–1919 гг.

При чем здесь сыпной тиф?

В своей речи на VIII Всероссийской конференции РКП(б) в Москве 2 декабря 1919 г. В.И. Ленин сказал: «Третья наша задача есть борьба со вшами, теми вшами, которые разносят сыпной тиф. Этот сыпной тиф среди населения, истощенного голодом, больного, не имеющего хлеба, мыла, топлива, может стать таким бедствием, которое не даст нам возможности справиться ни с каким социалистическим строительством».

И Ленин прав, кругом тиф, тиф и еще раз тиф. Причем природа тифа на тот момент, в отличие от испанской болезни, уже выявлена. Однако это произошло буквально несколько лет назад.

В 1913 г. чех С. Провачек, изучая эпидемиологию сыпного тифа в лагере русских военнопленных Сербии, обнаружил в кишечниках платяных вшей, напитавшихся на больных, морфологические образования палочковидной формы. В январе 1915 г. в лагерном лазарете для русских военнопленных в Хотебусе (ныне г. Котбус, Германия) он заразился сыпным тифом и 17 февраля того же года скончался. Его коллега Да Рош Лима подтвердил, что обнаруженные Провачеком палочки действительно относятся к возбудителям эпидемического сыпного тифа [1, 2].

Переносчиком сыпного тифа являются вши. Укусы зараженной вши не приводят непосредственно к инфицированию — это происходит при втирании в место укуса выделений кишечника вши, богатых риккетсиями. Инкубационный период 10–14 дней. Начало болезни внезапное и характеризуется ознобом, лихорадкой, головной болью, болью в спине. Через несколько дней на коже, сначала в области живота, образуется пятнистая розовая сыпь. Больные заторможены, дезориентированы во времени и пространстве, речь их тороп­лива и бессвязна. Температура постоянно повышена до 40 °C и резко снижается примерно через две недели.

Однако данные симптомы нам точно известны лишь теперь. Для этого должно было пройти определенное время. А тогда еще были сомнения, и вот как об этом говорит А. Бердников на съезде российских бактериологов и эпидемиологов, который проходил 29–30 апреля 1919 г.: «Как известно, существует два лагеря: приверженцев протозойного происхождения сыпного тифа и сторонников невидимого фильтрующегося вируса. До посещения Франции я был сторонником последней теории, но, познакомившись с работами Nicolle и его сотрудников, я изменил свой взгляд на этиологию сыпного тифа. Привезенные мною оттуда virus сохраняются мною в течении трех лет» [3].

Сыпной тиф известен под такими названиями, как тюремный, военный, голодный, корабельный тиф, вшивый, венгерская болезнь и др. Тиф на России также называли горячкой, лагерной горячкой, а еще ранее огневой, огненной болезнью, огнивом [4]. Скорее всего, почти любое заболевание, протекающее с высокой температурой, относили к этому названию.

Полагают, что в России болезнь стала эндемичной с XVIII в. В последующем сыпной тиф в России не прекращался. Эпидемии болезни возникали в период Отечественной войны 1812 г., Русско-турецкой войны (1827–1828), Русско-персидского конфликта (1828–1829), Польской кампании (1831), Крымской войны (1854–1856), в годы освобождения Болгарии от османского владычества (1877–1878). В конце XIX — начале ХХ в. тиф постоянно регистрировали среди населения России с минимальным (30 050 в 1883 г. и 51 984 больных в 1907 г.) и максимальным (184 142 в 1893 г. и 180 724 заболевших в 1909 г.) ежегодным количеством случаев [3].

Если мы возьмем документы НКЗ за 1918–1919 гг., то множество постановлений, статей, приказов посвящено именно тифу: серодиагностике и серотерапии сыпного тифа, специфическому его лечению, предохранительным прививкам, патологии сыпного тифа. Вот оригинальная статья об эпидемии сыпного тифа в Красной армии 1918–1919 гг.: «Данные относительно распространения сыпного тифа в армии во время Русско-германской войны дают довольно благополучную для армии картину: в 1911 г. было 338 случаев — 0,36%, в 1918 г. — 7860 (2,79), в 1916 г. — 10 506 (2,99), в 1917 г. — 8278 (2,26). Всего же за 4 года 27 064 случая. По отдельным фронтам наиболее благополучным все время был Северный, дававший заболеваемость ниже одного на тысячу и всего 1328 случаев за 3 года; наиболее неблагополучным надо признать Кавказский фронт. Довольно крупные вспышки сыпного тифа были: в 1915 г. на Кавказском фронте, где в течение января, февраля и марта заболело 1882 человека, что составляет 29,8, 27,1 и 8,6 на тысячу. В 1916 г. была вспышка эпидемии на том же фронте, давшая за март, апрель и май 1885 случаев (10; 7,6; 5,4 на тысячу), и в 1917 г. на Румынском фронте, где за март, апрель, май и июнь заболело 2005 человек (15,7; 22,1; 15,8; 8,0). На остальных фронтах заболеваемость редко превышала 1:1000».

В Красной Армии положение в отношении сыпного тифа благополучно до октября 1918 г., но начиная с этого времени цифры заболеваемости сыпным тифом начинают повышаться, с января рост эпидемии усиливается.

Всего с октября прошлого года до 20 апреля 1919 г. наблюдался 47 181 случай сыпного тифа, т.е. более чем за все 4 года Русско-германской войны.

По месяцам заболевания распределяются следующим образом:

Как мы видим, в тылу цифры заболеваемости выше, нежели на фронте, и эпидемия распространяется, по-видимому, сильнее с тыла на фронт, чем наоборот».