Глава 8. Развитие медицины в XIX в.

8.1. Новая медицинская парадигма и развитие теоретической медицины в Европе и России в XIX в.

Двухвековой (XVII–XIX вв.) процесс замещения галеновской теории и практики дополнился новыми представлениями об анатомии, физиологии и клинической медицине. Для врачей-исследователей стало очевидным значение простых воспроизводимых данных, беспристрастных экспериментальных наблюдений, доказательств и индуктивных рассуждений для развития медицины как науки.

Только во второй половине XIX в. европейская медицина прочно встала на естественно-научную основу, что было обусловлено развитием патологической анатомии, физиологии, патологической физиологии, экспериментальной патологии, бактериологии, иммунологии. В истории медицины это стало бесповоротным переходом от эмпирии к научному теоретическому фундаменту и признанию естественно-научного пути развития медицинской науки и практики единственно перспективным.

В начале XIX столетия в европейской медицине сформировалась новая комплексная исследовательская программа изучения жизнедеятельности организма человека, предполагавшая использование точных методов химического анализа, калориметрии. Отправной точкой исследований в области изучения взаимосвязей между веществом, работой и теплотой послужили исследования французского химика А. Лавуазье (1743–1794). К началу 30-х годов XIX в. было установлено, что «организованная субстанция» живых организмов состоит главным образом из 3 групп органических веществ — белков, жиров и углеводов. Кровь стала считаться главным местом окислительных процессов в организме. Сопоставление этих данных с результатами химического анализа выделений человеческого организма позволило в сформулировать следующее представление: основным субстратом окислительных процессов под влиянием вдыхаемого кислорода являются сложные органические соединения (белки, жиры, углеводы), которые в процессе окисления «медленно сгорают» под влиянием кислорода воздуха и превращаются в более простые вещества (мочевину, мочевую кислоту, воду, углекислый газ и др.), выделяются с мочой, калом и выдыхаемым воздухом. Как считали ученые, все эти процессы служили для поддержания «животной теплоты» человека.

Основополагающее значение для развития диалектических взглядов на природу человека и медицину Нового времени оказали великие естественно-научные открытия XIX в.:

2. Теория клеточного строения живых организмов (1839).
3. Закон сохранения энергии и определения механического эквивалента теп­лоты (1841).
4. Эволюционное учение (1859).

Немецкий врач Ю. Майер (1814–1878) первым сформулировал один из всеобщих законов природы — закон сохранения и превращения энергии — и напрямую связал обмен веществ не только с образованием теплоты, но и работой мышц.

Серьезным препятствием на пути клинико-анатомического метода стало осознание невозможности выявляемой при вскрытии статичной картины патоморфологических изменений отличить имеющиеся изменения от случайных или посмертных. Блестящее решение этих актуальных задач связано с деятельностью французского анатома М. Биша (1771–1802) (рис. 8.1), показавшего, что смерть — не одномоментный акт, а растянутый во времени процесс, столь же естественный, как и жизнь, только направленный не на созидание, а на разрушение. М. Биша определил жизнь как совокупность отправлений, противостоящих смерти. Целенаправленное изучение трупного материала позволяло точно определить, какие морфологические повреждения, обнаруживаемые при вскрытии, произошли вследствие болезни, а какие свидетельствовали о посмертных изменениях.

В 1801 г. без использования микроскопической техники М. Биша сделал два важных открытия:

1. органы и ткани человеческого тела при всей их неповторимости состоят из одних и тех же тканей, при этом он выделил 21 тип разных тканей и заложил основы новой науки о тканях — гистологии;
2. патологический процесс поражает не весь орган, а только отдельные его ткани (в основе болезни лежат тканевые патологические изменения).

Эти важные положения доказывали возникновение различной клинической симптоматики при поражении одного и того же органа и обнаружение сходных клинических проявлений в случае локализации морфологических изменений в разных органах и частях тела. Учение о «болезни органа» Морганьи под влиянием Биша сменилось учением о «болезни ткани» — главной локализации болезненного процесса. Таким образом:

1. Было пересмотрено положение о том, что с помощью патологической анатомии можно изучать лишь морфологическую картину смерти. На основании многочисленных наблюдений удалось разделить понятия «смерть» и «болезнь», которые ранее рассматривались как последовательные этапы единого процесса.
2. Подробное описание выявленных и установленных посмертных изменений, происходящих в трупах, позволило дифференцировать прижизненные и постмортальные изменения.
3. Стало очевидным, что если болезнь поражает какую-либо определенную ткань, то патологический процесс будет развиваться по одним и тем же законам вне зависимости от того, составной частью какого органа это ткань является.

Рис. 8.1. «Биша за столом для вскрытий» (гравюра Вакеса, 1800). Художник отобразил моду того времени, на которую повлияли манеры Наполеона (это видно и по прическе, и по расположению правой руки Биша)

В середине XIX в. чех К. Рокитанский (1804–1878), создатель первой в Европе кафедры патологической анатомии, высказал убеждение, что патологический процесс есть местное проявление (реакция) общего заболевания. В руководстве по общей и частной патологической анатомии (1841–1846) он впервые систематизировал и с исчерпывающей точностью описал патоморфологические изменения в органах и тканях при всех без исключения известных в то время заболеваниях. Однако основной причиной болезненных изменений К. Рокитанский продолжал считать нарушение состава жидкостей организма — дискразию (термин древнегреческих врачей). В результате его теория гуморальной патологии была выстроена в полном соответствии с классическими принципами онтологической медицины Гиппократа.