Орлова Светлана Владимировна — доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой диетологии и клинической нутрициологии ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов»;
Никитина Елена Александровна — кандидат медицинских наук, доцент кафедры диетологии и клинической нутрициологии ФГАОУ ВО «Российский университет дружбы народов».
Дискуссионные аспекты использования популярных ныне «нутрицевтиков»Нутрицевтики — биологически активные добавки к пище — источники витаминов, минералов, микроэлементов, полиненасыщенных жирных кислот, пищевых волокон, т.е. основные пищевые вещества, которых не хватает в рационе питания современного человека., «микронутриентов»Микронутриенты — пищевые вещества (витамины, минеральные вещества и микроэлементы), которые содержатся в пище в очень малых количествах — миллиграммах или микрограммах в отличие от так называемых макронутриентов (белков, жиров, углеводов), составляющих основной объем пищи. Они не являются источниками энергии, но участвуют в усвоении пищи, регуляции функций, осуществлении процессов роста, адаптации и развития организма., «витаминно-минеральных комплексов»Витаминно-минеральные комплексы — биологически активные добавки к пище, которые предназначены для снабжения организма витаминами, минералами и другими питательными элементами. Такие добавки доступны в форме таблеток, капсул, пастилы, порошка, жидкости., фитонутриентов и минорных веществМинорные биологически активные вещества пищи — природные вещества с установленными химической структурой и физиологическим действием, присутствующие в пище в малых количествах (мг или мкг) и играющие доказанную роль в поддержании здоровья, выполняющие функции экзогенных регуляторов метаболизма. Фитонутриенты — группа минорных компонентов пищи растительного происхождения. основаны на различных представлениях о полезности или ненужности вмешательства в традиционные догматы питания как факторе оздоровления человека в новом тысячелетии. Суть проблемы — влияние питания на здоровый и больной организм, эпигенетические возможности коррекции нарушенных адаптационно-гомеостатических реакций организма как мужского, так и женского, особенно в связи со специфическими функциями последнего.
Отчеты Всемирной организации здравоохранения, FIGO об «эпидемиях» и «пандемиях» сахарного диабета, сердечно-сосудистых заболеваний, нарушениях и болезнях репродуктивной системы констатируют всемирную тенденцию ухудшения здоровья людей планеты Земля.
В 2016 г. Всемирная организация здравоохранения объявила о тотальной анемизации менструирующих женщин, связанной, вероятнее всего, с большим количеством менструаций по сравнению с 20-ми годами XX века (7 детей в семье и 70 менструаций в 1920 г. и 1,5 ребенка и 400 менструаций — в 2000) [1], и разработала Консенсус профилактики железодефицита, вызванного повышенной кровопотерей. Этот документ предусматривает необходимость ежегодной дотации 30–60 мг железа ежедневно в течение 3 мес всем женщинам от 15 до 49 лет. К сожалению, Консенсус не выполнен ни в одной стране мира, и ориентировочная распространенность женской анемии в мире достигает 36% (!), а в 16 регионах РФ превышает 40%. В третьем триместре беременности предлатентный и латентный дефицит железа выявляют у 92% женщин [2], а у 35,5% женщин, закончивших беременность, определяли железодефицитную анемию [3].
По данным Всемирной организации здравоохранения, анемию регистрируют также у 20% небеременных женщин репродуктивного возраста в РФ, что приводит к снижению трудоспособности, ухудшению настроения, концентрации внимания, памяти и качества жизни [4]. Наступление беременности усугубляет дефицит железа и увеличивает риск осложнений беременности и родов.
Женщинам с инсулинорезистентностью и синдромом поликистозных яичников стратегия дотации микронутриентов должна учитывать патогенетически значимые дефициты. Дефицит фолиевой кислоты приводит к нарушению роста и развития фолликулов, снижению овариального резерва и препятствует наступлению беременности, в том числе у пациенток с СПЯ [16]. Дефицит хрома в организме может привезти к развитию метаболического синдрома за счет гиперинсулинемии, инсулинорезистентности, гипергликемии, нарушения липидного обмена. У женщин репродуктивного возраста с СПЯ выявляется дефицит хрома в плазме крови [17]. Дефицит витамина D3 широко распространен у женщин с СПЯ (около 67‒85%) и встречается в 2 раза чаще, чем среди взрослого населения [18].
Аналогичная ситуация с избыточной массой тела и ожирением. В 2018 г. Конгресс FIGO (Рио-де-Жанейро) объявил о «пандемии» ожирения и постулировал отсутствие ЛС для его лечения. Суть проблемы — энергоизбыточное потребление пищи, малая подвижность и результат: 36% женщин мира страдают метаболическим синдромом и в подавляющем большинстве не готовы модифицировать образ жизни — меньше есть и больше двигаться.
Не менее актуальна проблема неправильного питания беременных, поскольку питание — один из ключевых эпигенетических факторов, действующих на организм человека ежедневно. Несбалансированное питание не только влияет на организм матери и течение родов, но и способно программировать метаболический профиль у будущего потомства.
По данным Федерального государственного бюджетного учреждения науки «Федерального исследовательского центра питания и биотехнологии», дефицит витаминов, выявляемый по их содержанию в крови, имеет место у значительной части обследованных беременных: группы В — у 20–50% обследованных, в том числе витамина В6 — у подавляющего большинства (до 90%), В2, D и каротина — у 49–66%, аскорбиновой кислоты — у 13–21%. Всеми витаминами обеспечены лишь 8–10% женщин. У 70–80% обследованных наблюдают сочетанный дефицит трех и более витаминов, т.е. полигиповитаминозные состояния, — независимо от возраста, места проживания и профессиональной деятельности; это постоянно действующий фактор неблагополучия не только весной и зимой, но и летом [5]. Дефицит фолатов, витамина В12 и других доноров метильных групп во время беременности влияет на степень метилирования дезоксирибонуклеиновой кислоты и создает предрасположенность к инсулинорезистентности во взрослом возрасте.