Численность людей в возрасте 65 лет и старше в мире составляет 733 млн человек на 2019 г. и, как ожидается, удвоится до 1,5 млрд к 2050 г. Соответственно, быстрый рост стареющего населения показывает, что необходимо изменить взгляд на старость и старение. Другими словами, необходимо отказаться от негативной перспективы старости, пересмотреть исключительно биомедицинский (biomedical approach) и психокогнитивный (psycho-cognitive approach) подход к оказанию медико-социальной помощи людям позднего возраста, которые рассматривают старость как жизненный период потери, угасания ресурсов (болезнь — инвалидность — депрессия — деменция — смерть).
Пока старение воспринимается как опыт, который можно пережить или принять. Этот подход не рассматривает наличие благоприятных траекторий старения и ориентирован больше на ортопедические стратегии помощи; не учитывает, что геронтогенез — сложный, противоречивый, нелинейный процесс, личный вызов для каждого человека, период неустойчивости в равновесии между мобилизацией и истощением психологических (ментальных), социальных ресурсов. Вместо того чтобы рассматривать пожилых людей как пассивных иждивенцев, нуждающихся в уходе из-за болезней, потери функций, их следует воспринимать как субъектов жизненного пути, активных индивидов, обладающих потенциалом приносить позитивные изменения для того, чтобы провести оставшиеся годы своей жизни здоровыми и счастливыми.
Говоря о человеке позднего возраста, следует учитывать, что у него есть следующие психологические парадоксы:
- Парадокс субъективной оценки старости (paradox of aging/subjective well-being positivity effect aging). Несмотря на изменения физического и психологического здоровья, большинство людей пожилого и старческого возраста удовлетворены качеством своей жизни, считают себя благополучными и проявляют интерес к самосовершенствованию.
- Парадокс оценки состояния здоровья (disability paradox) (Henchoz et al., 2008). Объективное состояние здоровья с возрастом снижается, однако многие люди пожилого и старческого возраста не считают себя больными, нездоровыми, немощными.
- Парадокс реакции на стресс (stress response/resilience paradox). Некоторые пожилые люди склонны лучше, чем другие, справляться с повседневными стрессами. Этот парадокс хорошо передал Е.С. Авербух: «Почему у одних людей позднего возраста в одних психотравмирующих ситуациях развиваются невротические, а у других — психотические состояния?» (Авербух, 1969).
- Парадокс стабильности (stability-despite-loss paradox). Несмотря на потери, возможно наличие и использование ментальных и социоэкономических ресурсов для смягчения последствий различных стрессовых жизненных событий.
Самовосприятие старения является многомерным процессом, поскольку пожилой человек строит сложную внутреннюю когнитивную модель, чтобы понять многогранный процесс старения. Используя модель саморегуляции здоровья и болезни Х. Левенталя (Leventhal's self-regulation model of health and illness), можно рассматривать старение как стресс: восприятие старения пожилым человеком формирует то, как он реагирует на старение, изменения в теле, что в конечном счете определяет исходы течения старения. Восприятие старения имеет семь измерений:
- Хронологически-темпоральный и хронологически-циклический аспекты (timeline-chronic/timeline-cyclical). Восприятие хода процесса старения как хронического (постоянное осознание старения) и циклического (вариации в осознании старения).
- Восприятие последствий. Восприятие связано с представлениями о влиянии старения и имеет как негативные, так и позитивные направления.
- Чувство контроля. Речь идет о том, насколько человек контролирует аспекты старения, как негативные, так и позитивные.
- Эмоциональные репрезентации (emotional representation). Наличие негативных эмоциональных реакций на старение.
Люди позднего возраста способны бросить вызов стрессовым ситуациям и могут эффективно регулировать собственное эмоциональное состояние в этих ситуациях. Показано, что роль регуляции эмоций увеличивается с возрастом, наблюдается следующая тенденция развития — переход от опоры на внешние ресурсы к внутренним, психологическим и когнитивным ресурсам.
Не может быть никаких сомнений в том, что в настоящее время наблюдается «новое старение» (new aging). Например, ожидаемая продолжительность жизни увеличилась, и мы говорим о наличии резервных возможностей применительно к ожидаемой продолжительности жизни, или о «возможном для жизни резервуаре».
За последние 15 лет наблюдается формирование новой парадигмы понимания процесса старения, она известна как активное (Bowling, 2008), компетентное (Fernández-Ballesteros, 1986, 2002; Schroots, 1995; Schroots, Fernández-Ballesteros, Rudinger, 1999), продуктивное (Kerschner, Pegues, 1998), здоровое (Bryant et al., 2001), позитивное (Kendig, Browning, 1997), успешное (Rowe, Khan, 1998; Baltes, Baltes, 1990) старение и др.
Новый, позитивный, взгляд на старость и старение носит название «холистический подход» (holistic view). Он стал основой продвижения программ, политических инициатив, медицинских и социальных ожиданий, которые фокусируются на том, чтобы «добавить жизнь к годам, а не годы к жизни» (рис. 1.1).
&hide_Cookie=yes)
Рис. 1.1. Парадигмы успешного и благополучного старения
Благополучное старение — многомерная концепция, которая включает в себя физические, социальные, психологические и духовные аспекты в дополнение к культурным, когортным факторам и влиянию окружающей среды. Часто определяется как способность:
1) испытывать низкую вероятность заболеваний и связанной с ними инвалидности;
2) иметь высокие когнитивные, физические функциональные возможности;
3) принимать активное участие в повседневной жизни (Rowe, Kahn, 1997).
Эта парадигма пытается обеспечить подход к процессу старения, основанный на сильных сторонах, но ей присущи существенные недостатки: ограниченное вовлечение взглядов и опыта пожилых людей в ее развитие, нереалистичная планка, которая, по-видимому, устанавливается, чтобы эта возрастная группа рассматривалась как успешная, благополучная.